Дмитрий Потапенко: «В Европе хорошо доживать век, но тяжело жить. Эмигранты возвращаются». ФОТО

Опубликовано: 27-02-2017, 16:00            Просмотров: 2 385

Однажды Дмитрий Потапенко забрал у должника восемь магазинов в пригороде Праги и начал торговать сам. Чешский ритейл оказался тесноват — на пятки ему наступают англичане, немцы и вьетнамцы.

Бизнес Дмитрия Потапенко за границей включает ковролиновый завод в Бельгии, магазины и кафе в Болгарии и Чехии, поставки товаров из Китая. Во всех этих предприятиях он участвует как управленец и/или инвестор. Чешский ритейл, с которого все начиналось, появился случайно.

— Серьезного российского бизнеса за рубежом нет, если не считать иностранные подразделения металлургических холдингов, — говорит Дмитрий Потапенко. — Все остальное — магазины, рестораны, парикмахерские — существует исключительно для поддержки штанов. Пример владельца торговой сети «Верный», закрывшего в Штатах свои магазины Okey-Dokey, показал, что экспансия в чужой стране — проект затратный и рискованный. У меня никогда не было планов заниматься торговлей в Чехии, но подвернулся случай.

Оптовая европейская компания, с которой я и мои компаньоны вели бизнес в России, накопила долги и не смогла рассчитаться. Вариантов было два — либо возвращать деньги через суд, либо сесть за стол переговоров и решить вопрос миром. Мы выбрали второе. У владельца фирмы, господина преклонного возраста, был розничный бизнес в Чехии — восемь небольших магазинов в Кладно и спальных районах Праги, работавших по франшизе немецкой торговой сети. Сам он намеревался отойти от дел, наследников у него не было, и мы предложили забрать эти объекты в качестве компенсации. Как говорят юристы, перевели долг в иные имущественные права.

Магазины площадью по 250 кв. метров торговали в арендованных помещениях, за которые платили хозяевам фиксированную сумму (обычно — 218 евро в месяц) или долю от выручки (обычно — 7%). По сути, мы стали собственниками операционного бизнеса, приносившего после уплаты налогов 960 тыс. евро в год. В каждой точке трудилось по четыре гастарбайтера — на окладе или с почасовой оплатой, получавших в среднем по тысяче евро в месяц. Примерно такие же обязанности я выполнял в супермаркете немецкой сети Aldi много лет назад, когда начинал учиться ритейлу. Работать небольшим составом удавалось благодаря тому, что в европейских магазинах нет складских площадей, и вся продукция, которую привозят поставщики, выставляется в торговый зал.

Соотечественников, получивших в Чехии вид на жительство, а с ним и возможность трудоустройства, мы стараемся на работу не брать. В частности, потому, что утруждать они себя не хотят, а в торговом бизнесе шаг влево — шаг вправо чреват финансовыми проблемами. Суровая правда жизни — в том, что на ритейлере висит множество долгов: магазины — в аренде, оборудование — в лизинге, сотрудники — на аутсорсинге, а товар поставлен в кредит.



Покупатели со средним чеком

Особых вопросов бизнес не вызывал. Поставщиков торговой сети мы знали, а покупателей изучали на месте. Получилось, что у наших магазинов, торгующих в депрессивных районах, два основных профиля. Первый — женщина примерно 40 лет, работающая на небольшом предприятии, как правило, разведенная, с ребенком (нередко уже взрослым). Второй профиль — женатый мужчина от 45 лет, который занят в строительстве, либо — в сфере перевозок, либо – безработный.

Кардинально переделывать мы ничего не стали – необходимости в этом не было. Со временем лишь вывели из-под франшизы часть точек, которым она не требовалась — для магазина у дома бренд особого значения не имеет, значит, и платить за него не стоит. Я всегда говорил, что лучшая надпись на магазине у дома — «Продукты-24 часа».

Мы понимали, что сверхприбыли в чешской рознице не получить. Наш среднестатистический магазин отбивает за день полторы тысячи чеков при средней покупке — 15-20 евро. Но главное не в этом. По большому счету, у доходов, которые вам приносит бизнес, три измерения: денежная масса, время и риск. С точки зрения интегрального показателя, работать в Европе выгоднее, потому что риск налететь на геморрой минимален, хотя зарабатывать ту же сумму придется дольше, чем в России. Наша чистая прибыль сегодня не превышает 2,5% от выручки.

В целом система работает без сбоев. Договоры с поставщиками здесь подписывают минимум на три года, а нередко и на 10 лет. Всех локальных производителей мяса, сыра, молочной продукции мы находим сами, контракты с транснациональными корпорациями — Procter & Gamble, Mars, Unilever, Kraft Foods и проч. — обеспечивает франчайзер. При этом ассортимент продукции, о котором вы условились с поставщиком, будет неизменным. Это заметно облегчает жизнь. В российском ритейле есть слово «вычерк», понятное даже человеку, не связанному с сетевой торговлей. Из 100 товарных позиций, заказанных поставщику, вам обычно привозят десять, которые вы просили, а 90 заменяют. Именно поэтому в России трудно наладить автозаказ товаров, который делает робот, анализирующий результаты продаж. Чтобы система работала, необходим человек, который постоянно вносит поправки.

Так вот, в Европе такое нарушение контрактных обязательств невозможно в принципе.



Налоговый инспектор советует платить меньше

В Чехии государство заводит предпринимателю электронный почтовый ящик, и общение с чиновниками происходит в интернете. При необходимости чешский бюрократ может связаться с вами по скайпу. В этом нет ничего экстраординарного — он экономит ваши и свои деньги. Ответы на все запросы вы получаете по email. При том, что законодательство в Чехии немногим лучше российского, отношения между властью и бизнесом более доверительные. Как работодатели, мы платили за своих сотрудников налоги, составлявшие до 54% от их заработка, в том числе, 24% подоходного налога. Так продолжалось, пока налоговый инспектор, проверявший нашу бухгалтерию, не объяснил, что государству можно отчислять только 9%, если сотрудники будут оформлены как индивидуальные предприниматели. Для них самих принципиально ничего не менялось.

Это не значит, что в России все плохо, а за границей — рай. Но сравнения часто не в нашу пользу.

Мы — единственная страна, где инвестиции облагаются налогом, тогда как в Чехии инвестор, запустивший новый объект, может не рассчитываться с государством, пока не отобьет вложенные деньги. За десять лет, что мы здесь работаем, сеть магазинов увеличилась до 12. Обычно мы приобретаем бизнес, который банк-кредитор выставляет на продажу, причем сумму долга выплачиваем в рассрочку. За новые объекты никаких налогов не платим. Совсем никаких. А будь пошустрее, получали бы еще и субсидии.

Есть и еще одно обстоятельство. Как бы чехи ни относились к русским, с наездами силовых структур мы не сталкивались. Был случай, когда в стране появился источник паленого алкоголя — люди начали умирать. И вот в один из наших деревенских магазинов под Кладно приходят двое полицейских, чтобы взять образцы продукции. Наши сотрудники мурыжат их в предбаннике, поят кофе с булочками и выясняют, есть ли у них полномочия. Когда убеждаются, что все в порядке, провожают на склад. Эксперт откачивает в колбочки образцы крепкого алкоголя, опечатывает. Нас просят временно изъять эти бутылки из продажи. Через несколько суток получаем письмо: в ваших образцах ничего не обнаружено. Мы приглашаем поставщика, списываем образцы и продолжаем торговать. Тогда от паленого алкоголя в Чехии умерло 24 человека. Но ни руководители страны, ни депутаты парламента не устраивали шоу, а силовики не проводили массовых обысков. Через две недели полиция обнаружила злоумышленников, которые использовали метиловый спирт, чтобы подделать дорогостоящий алкоголь, и отправила их за решетку.



Вьетнамский ритейл как модель

Эксперты в торговле любят говорить, что по ритейлу Восточной Европы прошелся каток транснациональных компаний. Отчасти это верно — чешский рынок делят, в основном, иностранные торговые сети — немецкие METRO (под вывеской MACRO), Aldi, Globus, голландские Albert и Interspar, английская Tesko Stores и проч. По данным GfK, 50% чехов делает покупки в гипермаркетах, 17% – в дискаунтерах, около 25% выбирают супермаркеты, а остальные — так называемую несистемную розницу. К последней категории относятся и наши магазины, хотя формально они объединены в сеть.

Наша чешская сеть работает в формате магазина у дома. Лобовой конкуренции с гипермаркетами и дискаунтерами этот бизнес не выдержит, ибо закупочная сила Tesko или Aldi кратно выше нашей — даже с учетом франшизы мы не можем предложить покупателю такие же цены. Но ритейл — это не торговля товаром: он продает две вещи — локацию и ассортимент. И покупатель сам выбирает — ехать в гипермаркет или дойти до ближайшего магазина в домашних тапках. Со временем мы хотим превратить свои магазины в лавки, торгующие мясом, сырами, вином или молочной продукцией локальных производителей. Ассортимент будет узкий, но глубокий. Нас очень вдохновляет пример вьетнамцев, которые нашли в Чехии свое место под солнцем.

Казалось бы, в стране, где концентрация ритейла высока, конкурировать с торговыми сетями бессмысленно. Но именно здесь обосновалась самая большая в Европе диаспора вьетнамцев, открывших повсюду рынки, магазины и рестораны. Особенно много их в Праге, где вьетнамские лавки — «вечерки», работающие круглосуточно, оккупировали подъезды жилых домов. От русских, которых здесь тоже немало, вьетнамцев отличает колоссальная работоспособность. Пока папы и мамы торгуют в «вечерках», их дети учатся в чешских вузах.

В то же время русские дети, которым родители покупают в Праге квартиры и оплачивают учебу, к знаниям особо не стремятся — я вижу это по семьям своих компаньонов. Зато в Чехии много бизнес-гуру из России, приезжающих сюда, чтобы рассказывать нашим иммигрантам, как правильно делать бизнес.

Но это и я могу сказать.



Скучно, господа!

Чтобы заниматься бизнесом в Чехии, нужно принять, что темп жизни здесь другой. И другой тип клиента, для которого важен личный контакт с продавцом. Если вы хотите стать конкурентным, покупателя придется обхаживать, а в России так не умеют. Отчасти поэтому русским трудно вести дела в Европе.

Есть, впрочем, и другая причина.

Чехия, да и вся Европа — восточная и западная, — это большая деревня, в которой ничего не меняется. Приедете через год, и у вас будет ощущение дежа-вю. И многие наши соотечественники там не выдерживают. У меня есть партнеры, которые несколько лет назад вышли из своего бизнеса и перебрались в Европу, потому что настроение «все обрыдло, пора валить из страны» нас периодически посещает. И вот ребята, уехавшие 4-5 лет назад, получившие зарубежные паспорта и купившие за границей недвижимость, теперь возвращаются в Россию. Это уже тренд: пребывая в сытом и благополучном мире, они погружаются в состояние некого анабиоза и понимают, что в Европе хорошо доживать свой век, но тяжело жить.

Особенно человеку деятельному и предприимчивому.

Автор: Михаил Старков
Фото: архив DK.RU, архив Дмитрия Потапенко, pixabay.com


ekb.dk.ru